![[personal profile]](https://www.dreamwidth.org/img/silk/identity/user.png){kind=small}
____________________
____________________
NB: Absolutely no reposts or retranslations allowed.
_______________________
Ягами Толл
LIVE
(Текст: SATOSHI KOJIMA) [Журналист с кошмарным витиеватым слогом – тот же, который брал интервью у Хиде.]
Конечно же, большую роль здесь сыграл прогресс в музыкальном аспекте и, как результат – рекордные цифры, но все же группа BUCK-TICK может похвастаться гораздо большим разнообразием живых выступлений, чем другие группы того же поколения. От лайвхаусов – к сидячим залам, а затем – к стадионам, но речь не только о вместимости залов: выступления для видеосъемок [?] буквально повсюду, совместные event'ы с группами самых разных стилей и поколений, не говоря уже о десятках концертов в рамках всеяпонских туров – кажется, за свою карьеру они перепробовали все виды лайвов, которые можно ожидать от рок-группы. И при всем этом Ягами говорит, что больше всего он хотел бы сыграть такой лайв, «где вообще не будет использоваться название ''BUCK-TICK'', играть в чем-то вроде маскировки, а оборудование чтобы было местное, всё обшарпанное – и по возможности выступать перед людьми, которые про нас не знают». Короче говоря, сыграть там, где разнообразные [второстепенные] аспекты, связанные с имиджем группы, не играют никакой роли, и вооружиться исключительно музыкой – чтобы проверить, какова сила проникновения того, что они создают. Сейчас развитие музыки кажется в какой-то мере невозможным без связки со СМИ – и тот факт, что Ягами после всех пройденных дорог пришел к такому умонастроению, явно отражает то ощущение свершения, которое группа, вероятно, испытывает в настоящий момент.
[Интересно, что вопросы он дальше задает довольно вменяемые и не очень километровые – видимо, побоялся разозлить Ани. ]
Ягами-сан, вы когда-то рассказывали, что в любительскую эпоху увидели внутреннюю обложку двойного концертного альбома группы KISS. Там была фотография, сделанная из глубины сцены: толпа очень воодушевленных зрителей. И тогда вы подумали, что когда-нибудь и у вас будет концерт в подобной обстановке. Значит, у вас уже с инди-времен были высокие идеалы, связанные с лайвом.
Да какие там, к черту, могли быть идеалы в то время. [Господи, как приятно и легко переводить Ани: всё четко и ясно.] Когда мы в Токио играли в лайвхаусах, была только уверенность, что вот «будем выступать, про нас пойдет молва, и зрителей станет больше» – и всё. Уверенность ни на чем не основанная. Вообще с самого начала… Не очень-то хорошо так говорить, но все зрители в [наших] глазах смотрелись эдакой легкой добычей (смех) [kamo – «наивный простофиля[, которого надо облапошить]»], а мы тогда только-только начали играть – и не то чтоб хотели сразу сорвать банк, но да, были на волне золотой лихорадки. (Смех.)
И когда же у этой уверенности появились реальные основания?
Прямо перед мейджор-дебютом. Может, и неверно поймут, если самому так сказать, но мы же не просили «дайте нам дебютировать, пожалуйста» – предложения были со стороны рекорд-компаний, в большом количестве. Мы из них выбирали и остановились на той, где была самая благоприятная среда, так что… Ну, из тех пор стало потихоньку появляться хорошее ощущение.
После мейджор-дебюта все пошло очень быстро, не так ли. Конечно, еще и период был такой, но все же обычно начинают с лайвхаусов, потом переходят к маленьким и средним сидячим залам, а потом уже к стадионам и Будокану… Насколько я помню, вы не проходили эти этапы и с самого начала могли выступать на достаточно крупных площадках. Чувствовали ли вы, что вам в этом смысле необыкновенно повезло?
Но мы вовсе не были такими «Cinderella boys», как о нас говорили. До этого мы выступали в ACB Shinjuku перед аудиторией из двух человек – такой опыт тоже был. Причем они пришли на предыдущую группу, а уходить не стали. Это была парочка, и они на нас совершенно не смотрели. (Смех.) Ну, когда выпустили инди-релиз, зрителей стало больше, но все равно: довольно много времени прошло, прежде чем вместо двадцати человек стало приходить сорок.
Тем более остро вы должны были ощутить тот подъем, который последовал за вашим дебютом, не так ли? Ведь после этого вы уже вряд ли продолжали старательно выступать по лайвхаусам.
Ну, это же произошло не только благодаря усилиям группы. Так что здесь были скорее не какие-то исключительные эмоции, а понимание того, что нами управляло нечто вроде судьбы: силы [и возможности] окружающих, фактор эпохи. Это ведь не то что «любой сможет, если захочет». Если бы мы сейчас снова дебютировали без названия «BUCK-TICK», но с теми же участниками, стилем и музыкой, то смогли бы мы достичь того же – это большой вопрос. Здесь сложились все факторы, удачное время в том числе, и благодаря этому смогло получиться, как получилось – вот что здесь очень важно, как мне кажется.
BUCK-TICK довелось сыграть и в Tokyo Dome. Вы, Ягами-сан, когда-то говорили, что идеалом для вас является [карьера] такого музыканта, как Ядзава Эйкичи. Каким смыслом для вас лично и для группы в целом обладал концерт в месте, которое считается одной из высочайших вершин для современных японских музыкантов?
Мы с самого начала выступали в лайвхаусах, так что… конечно, пока мы туда не попали, мы зацикливались на величине залов – это было важно. Поэтому… после того, как мы сыграли в Будокане, стало хотеться сыграть в еще более огромном месте – то есть да, это факт, что до тех пор мы нацеливались на величину. Но когда мы это сделали, появилось чувство, что это уже не имеет значения. Да, наверное, как раз после [Tokyo Dome]. Зато усилилось желание улучшать выступления с музыкальной точки зрения. Так что в этом смысле, мне кажется, [выступление в Tokyo Dome] сыграло большую роль.
У вас за плечами много концертных туров. Там есть причины для опасений: например, мне часто говорили, что когда каждый день играешь один и тот же набор песен в разных местах, то впадаешь в рутину. Лично у вас есть такой опыт, Ягами-сан?
Нет. Всё же в разных местах и атмосфера разная, звук меняется в зависимости от площадки. [Интересное слово использовал для «площадки»: «koya» https://jisho.org/word/%E5%B0%8F%E5%B1%8B, типа «балаганчик» – а если без привязки к зрелищам, то «избушка».] Стоит в самом начале разок пробарабанить, как становится понятно и настроение этого дня, и собственное состояние – «сегодня надо делать вот так» как бы. Действуешь, глядя на условия – так удается никогда не терять свежесть… И потом, зрители же тоже в разных местах разные. Бывает, что с самого начала все вопят, а бывает, что начинают зажигать только на анкорах. Где-то больше девочек, а где-то – мальчиков. Это всё тоже очень стимулирует. Кроме того, у меня бывало такое нулевое состояние [точнее, «состояние ничто», mu no joutai] – кажется, так называется, да? – когда во время игры на лайве меня окружал только звук. Такие мгновения, когда испытываешь ощущение целостности [一体感, ittaikan – или «единства [со всем окружающим]»?] и даже сам думаешь: «Вот круто»… Мгновения посреди звука, когда к тебе будто приходят свыше и говорят: «Ты тут». [Букв. «kamisama ga kite», но это возвращает к разговору о том, что «ками-сама» в восприятии конкретного японца – совсем не обязательно кто-то/что-то в единственном числе: там могут объединяться сразу много сущностей. Над этим особенно интересно подумать с учетом следующего ответа.] Хотя это такой мир, в который попадаешь всего лишь на один такт, не дольше. Такие мгновения – они… ну, вот в одном туре около шестидесяти концертов, и подобное со мной случалось раза три, но все же они бывают. Испытав такое, начинаешь отчаянно хотеть, чтобы оно повторилось еще разок. Так что рутины нет.
Такие мгновение – наверно, они возможны именно потому, что вы играете в группе?
Да. Попросту говоря, когда в общем ансамбле всё идеально сходится, то такие моменты не могут не возникать. Ну, хотя дело не только в этом… Однажды по телевизору, по-моему, классический музыкант рассказывал, как выступал в Германии, и вот в самый крутой момент к нему спустился композитор… Ну, скажем, Бетховен… И он его увидел перед собой. И этот человек сказал, что в Японии он поэтому больше не играет… Вот что-то вроде этого. В моем случае это как будто ко мне спустились Джон Бонэм и Кит Мун, которые сзади управляют моим телом. И бывает, что какая-то музыкальная фраза, которая на репетиции мне никак не дается – она вдруг сама по себе получается, и я даже сам себе говорю: «Вот круто!» (Смех.) Потом слушаю запись на кассете и пытаюсь анализировать: «Как я это сделал?», добавлять вариации, но все равно: то мгновение – оно было как бы даровано, это что-то вроде моментального дежавю. Такое чувство, будто у тебя и палочек-то в руках нет. Если бы это мгновение продолжалось всегда – вот это действительно было бы счастье.
То есть подобное ощущение появляется именно во время лайвов. А бывает ли у вас желание вложить нечто подобное в запись? [?]
Ну, и лайвы, и студия – это такие места, где ты учишься. Но все-таки то, что ты получаешь и там и там, различается. На лайвах можно не делать что-то тщательное, тонкое… и точное – не говоря уж о том, что зрители это слышат лишь мгновение. А вот когда делаешь запись в 6D [?], то обязательно нужно какая-то тонкость… Ее будут слушать не один раз, и я строго к этому отношусь – и именно поэтому, например, использую Donca Matic [драм-машина]. То есть я стал мысленно разделять эти две вещи.
Это заметно, даже если просто посмотреть вокруг. [? Они в студии, что ли?] Мне кажется, что новые элементы, использованные в ремиксах на новом альбоме «SHAPELESS», стали продолжением этого подхода. Начиная с «Kurutta Taiyou» и «Koroshi no Shirabe» вы стали экспериментировать: на альбомах – так, как возможно только в записи, а на лайвах – так, как можно только вживую. Более того: на ранних записях есть ощущение внутренних противоречий по поводу того, сколько живого драйва туда можно включить [??], но у меня такое впечатление, что с тех пор в студийных альбомах появилось больше полноты – и в соответствии с этим палитра лайвов тоже расширилась.
С тех пор, конечно, произошли психологические изменения. В плане душевного состояния появилось чувство, что можно действовать свободно. Ну, мне кажется, что это началось c «Aku no Hana» – тогда как раз была пауза, а после нее – как бы возвращение… ощущения от процесса записи, привычка к студии, драйв – и получилось действовать свободно. А еще очень большую роль сыграло знакомство со звукорежиссером Хирумой-саном (Хирума Хитоши, звукорежиссер BUCK-TICK начиная с «Kurutta Taiyou»). Раньше даже после микширования результат получался не совсем таким, как рисовалось в воображении – а с Хирумой-саном стало получаться в совершенстве, прямо-таки «ах, как хорошо»… То есть еще и вот такие внешние факторы сложились как на подбор, как раз с той поры.
Ягами-сан, а менялось ли ваше личное душевное состояние в моменты, когда вы сидели за ударной установкой?
Как сказать… Ну, я всегда считал, что людям хорошо записываться в те моменты, когда у них наилучшее состояние, но… Честно говоря, если сейчас подумать – во время записи «Koroshi no Shirabe» мое состояние было не из лучших. Биоритмы или что-то вроде этого: период настоящего спада, и я не мог хорошо играть. В общем… сейчас уже можно сказать: «Speed» на «Kurutta Taiyou» получилась нормально, а вот на «Koroshi no Shirabe» она мне не особо нравится. Я, видимо, тогда был усталым и не владел собой, поэтому самое первое, что нужно делать – это избавляться от таких вот вещей.
В последнее время в столице и вокруг нее стандартом стали такие концертные залы, как Yokohama Arena и Будокан, вмещающие по 10 тысяч человек. Но в провинции больше таких залов, которые рассчитаны на 2-3 тысячи зрителей. Влияет ли размер зала на такие вещи, как ваше умонастроение во время лайва?
Для меня это безразлично. Ну как: Yokohama Arena, например – это все-таки новая площадка [снова сказал «koya» («балаганчик»)], поэтому там правильная акустика и легко играть. Попросту говоря – главное, чтобы на площадке было хорошо слышно других участников, а на цифрах я не зацикливаюсь. Есть и на две тысячи человек хорошие залы, а есть такие, где думаешь: «Что это еще за эхо?» Бывает, что на зрительских местах и на сцене звук абсолютно разный. Если с такими вещами всё как надо, то мне все равно, где играть.
Есть много рок-музыкантов, которые находят определенную эстетику в непредсказуемости концертного формата: например, на следующий день после Будокана могут устроить лайв в каком-нибудь переулке. Как бы вы к такому отнеслись, Ягами-сан?
Я бы хотел сыграть такой лайв, ага. В Loft'е, например. В таких маленьких зальчиках видно, куда смотрят зрители, потому что они очень-очень близко. От этого взгляды чувствуешь очень сильно, и нервное напряжение совсем не такое, как в сидячих залах. Но… я думаю, и все остальные участники чувствуют то же самое.
Но актуальная проблема состоит в том, что BUCK-TICK теперь уже никак не могут выступать в маленьких лайвхаусах – в противном случае, надо думать, поднимется настоящий хаос. Вас это как-то печалит, угнетает?
Да нет, сейчас уже нет такого сильного стремления «сыграть во что бы то ни стало», так что, ну… Но я хочу попробовать сыграть лайв в такой форме, которая поставит вопрос о нашей истинной ценности. Вообще-то… надо сказать, что такой лайв мы уже играли в Стамбуле, когда ездили туда на фотосъемку. Спонтанно получилось.
О-о. Это интересно.
Это было что-то вроде маленького паба. Человек, который там выступал в тот день, сказал нам: «Раз вы группа, давайте-ка, сымпровизируйте». И координатор нас официально объявил: «BUCK-TICK из Японии», как-то так... Ну, если уж говорить прямо, выступление вышло неважное. (Смех.) Сплошная неразбериха. Да и зрителям, по-моему, интересно было на нас посмотреть только лишь потому, что мы необычная группа с Востока. Но меня все же очень сильно интересовало, что подумают люди, которые нас не знают. Поэтому я тоже [«даже я»??] смог к этому отнестись вполне серьезно. В Японии такое нервное напряжение все-таки не испытаешь…
Сыграть где-то, где band image не сработает – возможно, некоторым группам, которые сейчас пользуются в Японии большой популярностью, было бы очень важно провести такой простой эксперимент.
Да. Вообще-то у меня такое чувство возникло после рекламы, где использовалась песня Мисоры Хибари «Aisansan». [Видимо, эта реклама.] Когда я услышал, то сначала подумал, что это какая-то джазовая певица – очаровательный голос, очень мягкий и наполненный. А потом мне сказали, что это Мисора Хибари, и я такой: «Тьфу, блин…» [«Гэ» – междометие, выражающее отвращение или разочарование.] Но вот про нее говорили, что она гениальная, и да, я почувствовал, что это нечто настоящее… [«Хонмоно», букв. «the real thing».] То есть до этого я ее совсем не знал, но подумал – «вот здорово». И вот Имаи, к примеру, в последнее время часто говорит, что хочет основать жанр под названием «BUCK-TICK» – но посмотришь на такое и думаешь, что нет, нам еще рано. [?? Странно: 今井なんかと最近良く言ってるのは... – они с ним вдвоем об этом говорят, что ли??] Хочется, чтобы группа тоже поскорее стала чем-то настоящим – это желание у меня сейчас очень сильное… И чтобы этого добиться, очень хочется сейчас устраивать эксперименты, которые будут ставить вопрос о нашей истинной ценности.
_______________________
сканы: martinkadp
____________________
NB: Absolutely no reposts or retranslations allowed.
_______________________
Ягами Толл
LIVE
(Текст: SATOSHI KOJIMA) [Журналист с кошмарным витиеватым слогом – тот же, который брал интервью у Хиде.]
Конечно же, большую роль здесь сыграл прогресс в музыкальном аспекте и, как результат – рекордные цифры, но все же группа BUCK-TICK может похвастаться гораздо большим разнообразием живых выступлений, чем другие группы того же поколения. От лайвхаусов – к сидячим залам, а затем – к стадионам, но речь не только о вместимости залов: выступления для видеосъемок [?] буквально повсюду, совместные event'ы с группами самых разных стилей и поколений, не говоря уже о десятках концертов в рамках всеяпонских туров – кажется, за свою карьеру они перепробовали все виды лайвов, которые можно ожидать от рок-группы. И при всем этом Ягами говорит, что больше всего он хотел бы сыграть такой лайв, «где вообще не будет использоваться название ''BUCK-TICK'', играть в чем-то вроде маскировки, а оборудование чтобы было местное, всё обшарпанное – и по возможности выступать перед людьми, которые про нас не знают». Короче говоря, сыграть там, где разнообразные [второстепенные] аспекты, связанные с имиджем группы, не играют никакой роли, и вооружиться исключительно музыкой – чтобы проверить, какова сила проникновения того, что они создают. Сейчас развитие музыки кажется в какой-то мере невозможным без связки со СМИ – и тот факт, что Ягами после всех пройденных дорог пришел к такому умонастроению, явно отражает то ощущение свершения, которое группа, вероятно, испытывает в настоящий момент.
[Интересно, что вопросы он дальше задает довольно вменяемые и не очень километровые – видимо, побоялся разозлить Ани. ]
Ягами-сан, вы когда-то рассказывали, что в любительскую эпоху увидели внутреннюю обложку двойного концертного альбома группы KISS. Там была фотография, сделанная из глубины сцены: толпа очень воодушевленных зрителей. И тогда вы подумали, что когда-нибудь и у вас будет концерт в подобной обстановке. Значит, у вас уже с инди-времен были высокие идеалы, связанные с лайвом.
Да какие там, к черту, могли быть идеалы в то время. [Господи, как приятно и легко переводить Ани: всё четко и ясно.] Когда мы в Токио играли в лайвхаусах, была только уверенность, что вот «будем выступать, про нас пойдет молва, и зрителей станет больше» – и всё. Уверенность ни на чем не основанная. Вообще с самого начала… Не очень-то хорошо так говорить, но все зрители в [наших] глазах смотрелись эдакой легкой добычей (смех) [kamo – «наивный простофиля[, которого надо облапошить]»], а мы тогда только-только начали играть – и не то чтоб хотели сразу сорвать банк, но да, были на волне золотой лихорадки. (Смех.)
И когда же у этой уверенности появились реальные основания?
Прямо перед мейджор-дебютом. Может, и неверно поймут, если самому так сказать, но мы же не просили «дайте нам дебютировать, пожалуйста» – предложения были со стороны рекорд-компаний, в большом количестве. Мы из них выбирали и остановились на той, где была самая благоприятная среда, так что… Ну, из тех пор стало потихоньку появляться хорошее ощущение.
После мейджор-дебюта все пошло очень быстро, не так ли. Конечно, еще и период был такой, но все же обычно начинают с лайвхаусов, потом переходят к маленьким и средним сидячим залам, а потом уже к стадионам и Будокану… Насколько я помню, вы не проходили эти этапы и с самого начала могли выступать на достаточно крупных площадках. Чувствовали ли вы, что вам в этом смысле необыкновенно повезло?
Но мы вовсе не были такими «Cinderella boys», как о нас говорили. До этого мы выступали в ACB Shinjuku перед аудиторией из двух человек – такой опыт тоже был. Причем они пришли на предыдущую группу, а уходить не стали. Это была парочка, и они на нас совершенно не смотрели. (Смех.) Ну, когда выпустили инди-релиз, зрителей стало больше, но все равно: довольно много времени прошло, прежде чем вместо двадцати человек стало приходить сорок.
Тем более остро вы должны были ощутить тот подъем, который последовал за вашим дебютом, не так ли? Ведь после этого вы уже вряд ли продолжали старательно выступать по лайвхаусам.
Ну, это же произошло не только благодаря усилиям группы. Так что здесь были скорее не какие-то исключительные эмоции, а понимание того, что нами управляло нечто вроде судьбы: силы [и возможности] окружающих, фактор эпохи. Это ведь не то что «любой сможет, если захочет». Если бы мы сейчас снова дебютировали без названия «BUCK-TICK», но с теми же участниками, стилем и музыкой, то смогли бы мы достичь того же – это большой вопрос. Здесь сложились все факторы, удачное время в том числе, и благодаря этому смогло получиться, как получилось – вот что здесь очень важно, как мне кажется.
BUCK-TICK довелось сыграть и в Tokyo Dome. Вы, Ягами-сан, когда-то говорили, что идеалом для вас является [карьера] такого музыканта, как Ядзава Эйкичи. Каким смыслом для вас лично и для группы в целом обладал концерт в месте, которое считается одной из высочайших вершин для современных японских музыкантов?
Мы с самого начала выступали в лайвхаусах, так что… конечно, пока мы туда не попали, мы зацикливались на величине залов – это было важно. Поэтому… после того, как мы сыграли в Будокане, стало хотеться сыграть в еще более огромном месте – то есть да, это факт, что до тех пор мы нацеливались на величину. Но когда мы это сделали, появилось чувство, что это уже не имеет значения. Да, наверное, как раз после [Tokyo Dome]. Зато усилилось желание улучшать выступления с музыкальной точки зрения. Так что в этом смысле, мне кажется, [выступление в Tokyo Dome] сыграло большую роль.
У вас за плечами много концертных туров. Там есть причины для опасений: например, мне часто говорили, что когда каждый день играешь один и тот же набор песен в разных местах, то впадаешь в рутину. Лично у вас есть такой опыт, Ягами-сан?
Нет. Всё же в разных местах и атмосфера разная, звук меняется в зависимости от площадки. [Интересное слово использовал для «площадки»: «koya» https://jisho.org/word/%E5%B0%8F%E5%B1%8B, типа «балаганчик» – а если без привязки к зрелищам, то «избушка».] Стоит в самом начале разок пробарабанить, как становится понятно и настроение этого дня, и собственное состояние – «сегодня надо делать вот так» как бы. Действуешь, глядя на условия – так удается никогда не терять свежесть… И потом, зрители же тоже в разных местах разные. Бывает, что с самого начала все вопят, а бывает, что начинают зажигать только на анкорах. Где-то больше девочек, а где-то – мальчиков. Это всё тоже очень стимулирует. Кроме того, у меня бывало такое нулевое состояние [точнее, «состояние ничто», mu no joutai] – кажется, так называется, да? – когда во время игры на лайве меня окружал только звук. Такие мгновения, когда испытываешь ощущение целостности [一体感, ittaikan – или «единства [со всем окружающим]»?] и даже сам думаешь: «Вот круто»… Мгновения посреди звука, когда к тебе будто приходят свыше и говорят: «Ты тут». [Букв. «kamisama ga kite», но это возвращает к разговору о том, что «ками-сама» в восприятии конкретного японца – совсем не обязательно кто-то/что-то в единственном числе: там могут объединяться сразу много сущностей. Над этим особенно интересно подумать с учетом следующего ответа.] Хотя это такой мир, в который попадаешь всего лишь на один такт, не дольше. Такие мгновения – они… ну, вот в одном туре около шестидесяти концертов, и подобное со мной случалось раза три, но все же они бывают. Испытав такое, начинаешь отчаянно хотеть, чтобы оно повторилось еще разок. Так что рутины нет.
Такие мгновение – наверно, они возможны именно потому, что вы играете в группе?
Да. Попросту говоря, когда в общем ансамбле всё идеально сходится, то такие моменты не могут не возникать. Ну, хотя дело не только в этом… Однажды по телевизору, по-моему, классический музыкант рассказывал, как выступал в Германии, и вот в самый крутой момент к нему спустился композитор… Ну, скажем, Бетховен… И он его увидел перед собой. И этот человек сказал, что в Японии он поэтому больше не играет… Вот что-то вроде этого. В моем случае это как будто ко мне спустились Джон Бонэм и Кит Мун, которые сзади управляют моим телом. И бывает, что какая-то музыкальная фраза, которая на репетиции мне никак не дается – она вдруг сама по себе получается, и я даже сам себе говорю: «Вот круто!» (Смех.) Потом слушаю запись на кассете и пытаюсь анализировать: «Как я это сделал?», добавлять вариации, но все равно: то мгновение – оно было как бы даровано, это что-то вроде моментального дежавю. Такое чувство, будто у тебя и палочек-то в руках нет. Если бы это мгновение продолжалось всегда – вот это действительно было бы счастье.
То есть подобное ощущение появляется именно во время лайвов. А бывает ли у вас желание вложить нечто подобное в запись? [?]
Ну, и лайвы, и студия – это такие места, где ты учишься. Но все-таки то, что ты получаешь и там и там, различается. На лайвах можно не делать что-то тщательное, тонкое… и точное – не говоря уж о том, что зрители это слышат лишь мгновение. А вот когда делаешь запись в 6D [?], то обязательно нужно какая-то тонкость… Ее будут слушать не один раз, и я строго к этому отношусь – и именно поэтому, например, использую Donca Matic [драм-машина]. То есть я стал мысленно разделять эти две вещи.
Это заметно, даже если просто посмотреть вокруг. [? Они в студии, что ли?] Мне кажется, что новые элементы, использованные в ремиксах на новом альбоме «SHAPELESS», стали продолжением этого подхода. Начиная с «Kurutta Taiyou» и «Koroshi no Shirabe» вы стали экспериментировать: на альбомах – так, как возможно только в записи, а на лайвах – так, как можно только вживую. Более того: на ранних записях есть ощущение внутренних противоречий по поводу того, сколько живого драйва туда можно включить [??], но у меня такое впечатление, что с тех пор в студийных альбомах появилось больше полноты – и в соответствии с этим палитра лайвов тоже расширилась.
С тех пор, конечно, произошли психологические изменения. В плане душевного состояния появилось чувство, что можно действовать свободно. Ну, мне кажется, что это началось c «Aku no Hana» – тогда как раз была пауза, а после нее – как бы возвращение… ощущения от процесса записи, привычка к студии, драйв – и получилось действовать свободно. А еще очень большую роль сыграло знакомство со звукорежиссером Хирумой-саном (Хирума Хитоши, звукорежиссер BUCK-TICK начиная с «Kurutta Taiyou»). Раньше даже после микширования результат получался не совсем таким, как рисовалось в воображении – а с Хирумой-саном стало получаться в совершенстве, прямо-таки «ах, как хорошо»… То есть еще и вот такие внешние факторы сложились как на подбор, как раз с той поры.
Ягами-сан, а менялось ли ваше личное душевное состояние в моменты, когда вы сидели за ударной установкой?
Как сказать… Ну, я всегда считал, что людям хорошо записываться в те моменты, когда у них наилучшее состояние, но… Честно говоря, если сейчас подумать – во время записи «Koroshi no Shirabe» мое состояние было не из лучших. Биоритмы или что-то вроде этого: период настоящего спада, и я не мог хорошо играть. В общем… сейчас уже можно сказать: «Speed» на «Kurutta Taiyou» получилась нормально, а вот на «Koroshi no Shirabe» она мне не особо нравится. Я, видимо, тогда был усталым и не владел собой, поэтому самое первое, что нужно делать – это избавляться от таких вот вещей.
В последнее время в столице и вокруг нее стандартом стали такие концертные залы, как Yokohama Arena и Будокан, вмещающие по 10 тысяч человек. Но в провинции больше таких залов, которые рассчитаны на 2-3 тысячи зрителей. Влияет ли размер зала на такие вещи, как ваше умонастроение во время лайва?
Для меня это безразлично. Ну как: Yokohama Arena, например – это все-таки новая площадка [снова сказал «koya» («балаганчик»)], поэтому там правильная акустика и легко играть. Попросту говоря – главное, чтобы на площадке было хорошо слышно других участников, а на цифрах я не зацикливаюсь. Есть и на две тысячи человек хорошие залы, а есть такие, где думаешь: «Что это еще за эхо?» Бывает, что на зрительских местах и на сцене звук абсолютно разный. Если с такими вещами всё как надо, то мне все равно, где играть.
Есть много рок-музыкантов, которые находят определенную эстетику в непредсказуемости концертного формата: например, на следующий день после Будокана могут устроить лайв в каком-нибудь переулке. Как бы вы к такому отнеслись, Ягами-сан?
Я бы хотел сыграть такой лайв, ага. В Loft'е, например. В таких маленьких зальчиках видно, куда смотрят зрители, потому что они очень-очень близко. От этого взгляды чувствуешь очень сильно, и нервное напряжение совсем не такое, как в сидячих залах. Но… я думаю, и все остальные участники чувствуют то же самое.
Но актуальная проблема состоит в том, что BUCK-TICK теперь уже никак не могут выступать в маленьких лайвхаусах – в противном случае, надо думать, поднимется настоящий хаос. Вас это как-то печалит, угнетает?
Да нет, сейчас уже нет такого сильного стремления «сыграть во что бы то ни стало», так что, ну… Но я хочу попробовать сыграть лайв в такой форме, которая поставит вопрос о нашей истинной ценности. Вообще-то… надо сказать, что такой лайв мы уже играли в Стамбуле, когда ездили туда на фотосъемку. Спонтанно получилось.
О-о. Это интересно.
Это было что-то вроде маленького паба. Человек, который там выступал в тот день, сказал нам: «Раз вы группа, давайте-ка, сымпровизируйте». И координатор нас официально объявил: «BUCK-TICK из Японии», как-то так... Ну, если уж говорить прямо, выступление вышло неважное. (Смех.) Сплошная неразбериха. Да и зрителям, по-моему, интересно было на нас посмотреть только лишь потому, что мы необычная группа с Востока. Но меня все же очень сильно интересовало, что подумают люди, которые нас не знают. Поэтому я тоже [«даже я»??] смог к этому отнестись вполне серьезно. В Японии такое нервное напряжение все-таки не испытаешь…
Сыграть где-то, где band image не сработает – возможно, некоторым группам, которые сейчас пользуются в Японии большой популярностью, было бы очень важно провести такой простой эксперимент.
Да. Вообще-то у меня такое чувство возникло после рекламы, где использовалась песня Мисоры Хибари «Aisansan». [Видимо, эта реклама.] Когда я услышал, то сначала подумал, что это какая-то джазовая певица – очаровательный голос, очень мягкий и наполненный. А потом мне сказали, что это Мисора Хибари, и я такой: «Тьфу, блин…» [«Гэ» – междометие, выражающее отвращение или разочарование.] Но вот про нее говорили, что она гениальная, и да, я почувствовал, что это нечто настоящее… [«Хонмоно», букв. «the real thing».] То есть до этого я ее совсем не знал, но подумал – «вот здорово». И вот Имаи, к примеру, в последнее время часто говорит, что хочет основать жанр под названием «BUCK-TICK» – но посмотришь на такое и думаешь, что нет, нам еще рано. [?? Странно: 今井なんかと最近良く言ってるのは... – они с ним вдвоем об этом говорят, что ли??] Хочется, чтобы группа тоже поскорее стала чем-то настоящим – это желание у меня сейчас очень сильное… И чтобы этого добиться, очень хочется сейчас устраивать эксперименты, которые будут ставить вопрос о нашей истинной ценности.
_______________________
сканы: martinkadp
