![[personal profile]](https://www.dreamwidth.org/img/silk/identity/user.png){kind=small}
Как и в других интервью книги (особенно с Хиде...), здесь часто не очень понятно, в каких случаях Юта говорит о себе лично и в каких -- обо всей группе. Но специфика задаваемых вопросов такова, что это не очень принципиально.
________________________
______________________
NB: Absolutely no reposts or retranslations allowed.
_______________________
Хигучи Ютака
LIFE
(Текст: MIKA SASAKI)
В старой песне Сано Мотохару «Жалкие выходные» поется: «Хочу жить с тобой, преодолев дурость, которая зовется «повседневная жизнь»». Так и есть: повседневная жизнь неизменно плетется вслед за мечтами, любовью и приятными вещами. [生活 – «жизнь» с оттенком как во фразе «make a living», т. е. на которую нужно зарабатывать.] Жизнь со времен образования группы до дебюта – и ностальгичная, и тяжелая. Жизнь после дебюта, когда участники из-за загруженности почти перестали понимать, кто они есть на самом деле. Юта спокойно, без особых эмоций рассказал ровно то, о чем его спрашивали. А рядом с моим домом есть видеосалон и конбини – а там, как и раньше, с отсутствующим видом подрабатывают музыканты будущего, которым приходится глушить в себе недовольство этой самой повседневной жизнью.
Когда ты в 1985 году переехал в Токио, то это было якобы для того, чтобы поступить в колледж?
Для родителей – да. Хотя на самом деле, конечно, для того, чтобы играть в группе.
А деньги на жизнь в Токио давали родители?
Поначалу да. Но в течение года перестали, и начались адские деньки. (Смех.)
Где ты жил в самом начале?
В Асагае. Я примерно с третьего года старших классов дружил с Мацуи-саном из BOOWY, он жил в Асагае – ну, и «раз такое дело, тебе надо поселиться в Асагае». Мы жили с Ани вдвоем. Когда я сюда приехал, у нас выбыл вокалист, мы устроили встречу, и Аччан там сказал: «Вот я хочу петь», так что ударника у нас тоже не стало. Может, это судьба, но у Ани как раз в то же время распалась группа. Ани участвовал в конкурсах вместе с такими коллективами, как LAPPISCH, и уже приходил в такое настроение, что играть в группах ему больше нельзя, но я его убедил. Сказал, что обязательно надо ехать в Токио, что рано еще отчаиваться – и в тот же самый день запихал вещи в сумку и привез его с собой.
Сколько вы платили за квартиру?
Сорок тысяч иен. Ванны не было, но был туалет. Одна комната на шесть татами [10 кв. м.] и одна на четыре с половиной [7.5 кв. м.]. Та, которая на четыре с половиной, была с маленькой кухней. Вполне себе «однокомнатная квартира с совмещенной кухней и столовой». (Смех.) Очень солнечная. Такая солнечная, что помереть можно. Это был отдельный дом, но верхний этаж отделён от нижнего. А вход с улицы был общий.
И сколько лет там пришлось провести?
Четыре года. Нас земельные спекулянты оттуда попросили. Однажды приходит внезапно такой и говорит: а не денетесь ли вы отсюда куда-нибудь? Мы с Ани говорим: «У нас денег нету на переехать». Он говорит – тогда я вам дам. И дал тысяч двадцать-тридцать примерно. Мы такие – всё, завтра переезжаем! (Смех.)
Да-а, для тех времен деньги очень большие.
Большие, да-а. У нас в то время было три лайва в месяц, плюс к этому одна репетиция – то есть четыре дня подработки закономерно шли прахом. Пропуски были нерегулярные, и вот однажды Ани пошел на работу – и тут же возвращается. Спрашиваю: что случилось? Уволили, говорит. (Смех.) Очень жалко было.
А что за работа была?
В зале игровых автоматов. А я работал в салоне видеопроката. [Интересно: почему же он в Days of Innocence однозначно сказал, что нигде не подрабатывал? Вообще, согласно другим летописям, в видеопрокате работали Ани и Имаи.]
Помнишь, сколько платили?
Да всего ничего. Меньше пятисот иен.
То есть ты получал денежные переводы, пока учился, но когда бросил – они прекратились.
Ага. Тяжело было. Не ел нормально. Часто приходилось питаться Babystar Ramen'ом [сухой снэк, похожий на жареный рамен]. (Смех.) Но хотя иногда и нечего было есть, у нас как бы были надежды, мы стабильно играли лайвы, поэтому не было ощущения, что нам настолько уж тяжело. Те, у кого даже с лайвами всё неопределенно – вот им, наверно, тяжело, и они в итоге отчаиваются. Всё у них идет не так, как надо. Ну, а нам удавалось играть лайвы, и поэтому у нас были надежды – хотя бы и небольшие. Целых три концерта в месяц – для любительской группы тех времен это было много.
Последнее поколение групп, которые создали себя сами – самостоятельно делая рекламу и листовки, пытаясь сделать себе имя с помощью лайвов.
Да. Хотя про листовки мы мало что знали. [«Bira» – в интернете написано, что это такие листовки, которые приклеиваются, а не раздаются. С другой стороны, про стикеры он дальше говорит отдельно.] Много их делали, да. Это, конечно, стоило денег, но все равно: идешь в Family Mart и – дзинь, дзинь – делаешь копии. Уже где-то во второй половине устроили стратегическую операцию со стикерами, но поначалу у нас просто не было столько денег. А когда попали в Taiyo Records, соответственно появились [? 金が派生してきた] деньги на изготовление стикеров.
Что помогло вам попасть в Taiyo Records?
На концерт в лайвхаусе «Янэура» пришел человек из Taiyo Records – он хотел посмотреть на группу, с которой мы в тот вечер выступали на одной сцене. Увидел нас, мы вроде показались ему интересными, и он к нам обратился. Мы понимали, что нам надо выдать какое-то звучание и продавать его, решили хотя бы сделать кассету – и один раз сняли студию. По о-очень низкой цене. И вот теперь у нас была 16-канальная бобинная запись, но мы не знали, что с ней делать. И это большое везение, что в тот момент к нам пришли с таким разговором.
Сколько экземпляров «TO SEARCH» (релиз от 10.1986) вам удалось продать?
Примерно две тысячи. Хорошо разошлось. Не помню, допечатку пришлось делать или нет. Кажется, да. Но мы помним только про две тысячи. [??] У меня у самого этой пластинки нет.
Гонорары шли[[, жить можно было]]? [«Gyara», от «guarantee» – фиксированная такса за появление/выступление]
Нет, не шли. Только pay, и то еле-еле. [??? Не понимаю этот момент про деньги. В интернете вообще написано, что «pay» – это «зарплата.» Или он так отвечает потому, что «gyara» – это типа громкое слово, относящееся к знаменитостям ?「ギャラは入ってきた？」「それは入ってこなかったです。やっとペイしたくらいだったから。」] Когда вышел альбом «HURRY UP MODE» (релиз от 04.1987) – тогда уже да.
Но, судя по рассказам, дела пошли хорошо.
Это потому что мы постоянно играли лайвы. Тогда же в Токио приезжали мои знакомые и тоже [играли в группах], но они в итоге отчаивались. У них что-то хорошо получалось на другом пути, и они там и оставались. И подработка в магазине одежды, например, становилась основным занятием. А мы думали, что так точно дело не пойдет – хотя бы просто из упрямства. И выступали во всех лайвхаусах, которые давали такую возможность. В красивых-то лайвхаусах нам играть не удавалось – типа Eggman, например. Туда, где пахло мейджором, нам было нельзя. (Смех.) То, что делают люди из мира, связанного со взрослыми, как бы полупрофессионального – это было нельзя.
А продолжать вы могли благодаря тому, что постоянно привлекали на лайвы аудиторию?
Да нет, ну с этим очень тяжко было, конечно. Из своего кармана выкладывали. Ведь бывало, что зрителей приходило ноль. Ноль, двое, вот так. А чтобы выступить, например, в ACB Hall-е, надо было заплатить 20 тысяч иен. Нам давали 50 билетов, и гонорар платили согласно тому, сколько продадим. [? ５０枚チケットをもらって、売った分がギャラになるんですね。] Если не продадим ни одного – все равно можем выступить, если заплатим 20 тысяч. Хорошо было выступать первыми: даже если не продашь билеты, будут зрители, которые пришли на следующие группы – но вот однажды мы выступали последними. Перед нами была группа, в которой выступали студенты университета, на них пришли больше 60 человек друзей и зажигали, но как только группа номер два закончила – все вдруг берут и уходят. Не успели мы сказать «ааа, какой кошмар, все уходят» – как вдруг оказалось, что осталось ровно два человека. Видимо, это была парочка. Когда мы начали играть, всё так бодро пошло, что они и хотели уйти, но не смогли. (Смех.) Так мы и выступили, для них двоих. Я бы хотел снова с ними встретиться.
Руки не опускались?
Надо было терпеть, чтобы не опускались – так я думал. Ведь были же такие группы, как BOOWY и Rogue. У BOOWY был лайв в Shinjuku Loft'е и в Live Inn, и в «Шибуя Кокайдо» они зажгли. Rogue, когда дебютировали, тоже вместо «Янэуры» стали устраивать лайвы в Loft'е и Live Inn. Это, конечно, стимулировало. Как бы «если делать, то получится». Понимали, что все равно надо стараться изо всех сил. И хотя до последнего времени мы были бедняками (смех), но неуклонно шли вперед. Дело просто в характере. В лайвхаусах не бывает таких людей, которые играют и думают: «[То, что я делаю,] никуда не годится».
Становилась ли повседневная жизнь лучше по мере того, как аудитория увеличивалась?
Да вообще не менялась, абсолютно.
А какая была квартплата там, куда вы переехали после беседы с земельным спекулянтом?
В то время мы уже получали определенную зарплату. Нас с Ани было двое. Кажется, платили 60 тысяч иен – потому что там была ванна. Роскошь несусветная. (Смех.) Вот это меня радовало. Но сама жизнь абсолютно не изменилась. Даже когда мы дебютировали.
В какой момент стало ясно, что у вас есть реальная возможность стать профессионалами?
Хм-м… Когда там был концерт в Live Inn? В июне 87-го? Тогда объявили о дебюте на Victor. А говорить об этом стали еще раньше.
А когда на ваши лайвы стали приходить люди из рекорд-компаний?
После лайва в «Тошима Кокайдо» (04.87) – вот после него стали приходить.
То есть этот первый концерт в сидячем зале стал ключевым.
Ну да, хотя это было приключение. Стратегическую операцию со стикерами провели именно тогда. Участники, стафф – все клали в карманы стикеры «Феномен Бактик» и шли их повсюду расклеивать. По ним вполне можно было определить наш маршрут. (Смех.) Очень глупо, конечно. Сразу можно вычислить преступников. Ведь последнее объявление мы наклеили на электрическом столбе, который стоял прямо перед нашим домом. (Смех.) В общем, куда бы мы ни пошли, везде их наклеивали. Даже на станциях.
В «Тошима Кокайдо» был аншлаг?
Почти. Там же два яруса, по-моему? Просто верхний ярус закрыли. Но ведь были разговоры, что мы и нижний-то даже наполовину не сможем заполнить. И еще у нас впервые вышел альбом на CD. Наверно, такого раньше не было – чтобы инди-группа выпустила CD.
А у тебя был CD-плеер?
Нет, не было. (Смех.) Но несмотря на это – сделали диск, который никто из участников не мог послушать. А после этого прошел наш первый тур по всей стране. Мы сами звонили в региональные лайвхаусы и договаривались о выступлениях. Но примерно тогда же про нас стали писать в таких журналах, как Takarajima и DOLL, нас стали сразу узнавать, так что в каком-то степени это было легко. Но всё было кое-как. Мы, например, ночевали в лав-отелях. Таких, где платишь тысячу иен за ночь.
Туда разве пускают, если одни парни?
Пускают. Просто там специализировались на группах, которые приезжали в этот лайвхаус. Еще у нас была машина для перевозки оборудования, всё как у больших. За рулем был то Аччан, то стафф – по очереди. Но зрителей совсем не было. Выходим – а там сорок человек… да и сорока-то не было.
Сколько вам поступило предложений на профессиональном уровне?
Да были предложения. Четыре, кажется. Нынешним группам необыкновенно везет. А в то время большие рекорд-компании не позволяли самостоятельно играть на инструментах.
А-а, на дебютном альбоме?
Да. Они заранее нам об этом говорили. Так что мы выбирали только из тех, где можно было по-настоящему играть самим. И вот, спасибо им – благодаря этому нас в пух и прах разносили во всех журналах: типа, «никогда в жизни не слышали групп, которые настолько плохо играют». (Смех.) Так потрепали, что живого места не оставили.
А-ха-ха-ха. (←Знаю конкретно, о чем он говорит?) [?] Значит, все решилось во время выступления в Live Inn.
Все было улажено еще до того дня, а на лайве мы просто сделали объявление.
А после дебюта повседневная жизнь изменилась?
Загруженность стала адская. Обычно выпускаешь релиз – и едешь в тур, правильно? А у нас туры вообще не были с этим связаны. Ужаснее всего было после выхода JUST ONE MORE KISS. Мы вернулись из Лондона – и отправились в тур по предыдущему альбому, хотя только что записывали другой. Стало вообще ничего не понять. То есть как сказать… Мы были так загружены, что даже в таких вещах стало не разобраться.
Кстати, какая у тебя была первая зарплата?
Сколько же там было… И ста тысяч иен не было, по-моему. Но я тогда еще жил вместе с Ани. Переехал, когда уже вышел TABOO. Самостоятельная жизнь у меня началась буквально перед самым лайвом в Будокане (01.89).
Лайв в Будокане – он ведь наверняка давал ощущение покоренной вершины?
Абсолютно об этом не думал. Было не до того, чтобы о таком размышлять. Загруженность ужасная. Как успели альбом выпустить – непонятно. А в июне еще и SEVENTH HEAVEN вышел. Репетиции, интервью, запись – всё одновременно. Причем в самые ужасные времена рекламная кампания проходила одновременно с туром. Мы уже вообще переставали соображать. Даже голову помыть реально было некогда. (Смех.) Само собой, мы в то время совсем не развлекались. Не до развлечений было.
И когда же появилась возможность немного выдохнуть?
Во времена «Aku no Hana». [И] тогда, значит, случилось вот это самое с Имаи-саном. [? あれは、だから、イマイさんのあれがあったから。То есть по такой формулировке выходит, что случившееся с Имаи было следствием появившегося досуга, а не его причиной? Или как?] Удалось немного привести себя в норму. Я думаю, что до этого, конечно, был самый не пойми какой период. Такой период, когда приходилось терзаться вопросом, каким же образом лучше продавать рок-музыку.
Рекорд-компания тоже терзалась?
Мне кажется, ни журналам, ни рекорд-компаниям, ни нашему офису это было непонятно. Как лучше – впасть в чистый фанатизм [? マニアックになっていくのか] или делать всё как айдолы? Это была эпоха, когда такие фразы, как «но [[мы]] же рокеры» – они еще не были в ходу. Я думаю, потому всё и шло вразнос. Мы даже давали интервью журналу Myojo, например. В целом, мне кажется, это было такое время, когда у публики складывалось о рок-музыке такое мейджор-впечатление, за которым сами музыканты не могли поспеть.
Вот BOOWY и Rebecca прославились, а рекорд-компании заметили, что рок может приносить деньги, и такие – «а ну-ка, давайте продавайте!»
Да, вот правда же? Но музыканты за этим абсолютно не поспевали. И с интервью разве не то же самое? Хотя бы даже не выходило никакого альбома – организовывали интервью. «Вы любите дыни?» – только такие вопросы и задавали. (Смех.) Или иногда печатали, будто бы мы говорили «да ваще, блин!» [«~da ze!»], хотя мы не говорили. (Смех.) Наверно, тогда так было со всеми группами-дебютантами. ///Причем люди из отдела рекламы еще умудрялись ссориться с людьми из отдела продюсирования. Но в целом взгляды у них совпадали [?よく宣伝の人と制作の人がケンカしてましたもん。でもどっちの意見も合ってるんですよね。].//// Так что ничего не поделаешь: приходилось совмещать рекламные кампании с записью. Просто до смешного. Я во время микширования ставил автографы – сижу, расписываюсь, а мне говорят: «Прибавьте темп, пожалуйста». (Смех.) Ну, это как-то, конечно…
Теперешние группы должны быть благодарны тогдашним. Вы им проложили дорогу.
Наверное. Но я думаю, что тяжелее пришлось тем, кто был до нас. Когда чем-то занимаешься, – в группе, на музыкальной сцене, – в любом случае взрослеешь, развиваешься. Такое ощущение.
А потом в повседневной жизни дела пошли благополучно?
Ну, как бы – если [рабочий] цикл начинает идти хорошо, то и всё остальное тоже. И встречи с людьми, и что угодно. Да и постарше немного стали. Да, есть такое. Но вообще невозможно поверить, что вроде как уже 10 лет прошло. Ужасно быстро. Думаю, что обязательно будем еще стараться.
__________________
сканы: martinkadp
________________________
______________________
NB: Absolutely no reposts or retranslations allowed.
_______________________
Хигучи Ютака
LIFE
(Текст: MIKA SASAKI)
В старой песне Сано Мотохару «Жалкие выходные» поется: «Хочу жить с тобой, преодолев дурость, которая зовется «повседневная жизнь»». Так и есть: повседневная жизнь неизменно плетется вслед за мечтами, любовью и приятными вещами. [生活 – «жизнь» с оттенком как во фразе «make a living», т. е. на которую нужно зарабатывать.] Жизнь со времен образования группы до дебюта – и ностальгичная, и тяжелая. Жизнь после дебюта, когда участники из-за загруженности почти перестали понимать, кто они есть на самом деле. Юта спокойно, без особых эмоций рассказал ровно то, о чем его спрашивали. А рядом с моим домом есть видеосалон и конбини – а там, как и раньше, с отсутствующим видом подрабатывают музыканты будущего, которым приходится глушить в себе недовольство этой самой повседневной жизнью.
Когда ты в 1985 году переехал в Токио, то это было якобы для того, чтобы поступить в колледж?
Для родителей – да. Хотя на самом деле, конечно, для того, чтобы играть в группе.
А деньги на жизнь в Токио давали родители?
Поначалу да. Но в течение года перестали, и начались адские деньки. (Смех.)
Где ты жил в самом начале?
В Асагае. Я примерно с третьего года старших классов дружил с Мацуи-саном из BOOWY, он жил в Асагае – ну, и «раз такое дело, тебе надо поселиться в Асагае». Мы жили с Ани вдвоем. Когда я сюда приехал, у нас выбыл вокалист, мы устроили встречу, и Аччан там сказал: «Вот я хочу петь», так что ударника у нас тоже не стало. Может, это судьба, но у Ани как раз в то же время распалась группа. Ани участвовал в конкурсах вместе с такими коллективами, как LAPPISCH, и уже приходил в такое настроение, что играть в группах ему больше нельзя, но я его убедил. Сказал, что обязательно надо ехать в Токио, что рано еще отчаиваться – и в тот же самый день запихал вещи в сумку и привез его с собой.
Сколько вы платили за квартиру?
Сорок тысяч иен. Ванны не было, но был туалет. Одна комната на шесть татами [10 кв. м.] и одна на четыре с половиной [7.5 кв. м.]. Та, которая на четыре с половиной, была с маленькой кухней. Вполне себе «однокомнатная квартира с совмещенной кухней и столовой». (Смех.) Очень солнечная. Такая солнечная, что помереть можно. Это был отдельный дом, но верхний этаж отделён от нижнего. А вход с улицы был общий.
И сколько лет там пришлось провести?
Четыре года. Нас земельные спекулянты оттуда попросили. Однажды приходит внезапно такой и говорит: а не денетесь ли вы отсюда куда-нибудь? Мы с Ани говорим: «У нас денег нету на переехать». Он говорит – тогда я вам дам. И дал тысяч двадцать-тридцать примерно. Мы такие – всё, завтра переезжаем! (Смех.)
Да-а, для тех времен деньги очень большие.
Большие, да-а. У нас в то время было три лайва в месяц, плюс к этому одна репетиция – то есть четыре дня подработки закономерно шли прахом. Пропуски были нерегулярные, и вот однажды Ани пошел на работу – и тут же возвращается. Спрашиваю: что случилось? Уволили, говорит. (Смех.) Очень жалко было.
А что за работа была?
В зале игровых автоматов. А я работал в салоне видеопроката. [Интересно: почему же он в Days of Innocence однозначно сказал, что нигде не подрабатывал? Вообще, согласно другим летописям, в видеопрокате работали Ани и Имаи.]
Помнишь, сколько платили?
Да всего ничего. Меньше пятисот иен.
То есть ты получал денежные переводы, пока учился, но когда бросил – они прекратились.
Ага. Тяжело было. Не ел нормально. Часто приходилось питаться Babystar Ramen'ом [сухой снэк, похожий на жареный рамен]. (Смех.) Но хотя иногда и нечего было есть, у нас как бы были надежды, мы стабильно играли лайвы, поэтому не было ощущения, что нам настолько уж тяжело. Те, у кого даже с лайвами всё неопределенно – вот им, наверно, тяжело, и они в итоге отчаиваются. Всё у них идет не так, как надо. Ну, а нам удавалось играть лайвы, и поэтому у нас были надежды – хотя бы и небольшие. Целых три концерта в месяц – для любительской группы тех времен это было много.
Последнее поколение групп, которые создали себя сами – самостоятельно делая рекламу и листовки, пытаясь сделать себе имя с помощью лайвов.
Да. Хотя про листовки мы мало что знали. [«Bira» – в интернете написано, что это такие листовки, которые приклеиваются, а не раздаются. С другой стороны, про стикеры он дальше говорит отдельно.] Много их делали, да. Это, конечно, стоило денег, но все равно: идешь в Family Mart и – дзинь, дзинь – делаешь копии. Уже где-то во второй половине устроили стратегическую операцию со стикерами, но поначалу у нас просто не было столько денег. А когда попали в Taiyo Records, соответственно появились [? 金が派生してきた] деньги на изготовление стикеров.
Что помогло вам попасть в Taiyo Records?
На концерт в лайвхаусе «Янэура» пришел человек из Taiyo Records – он хотел посмотреть на группу, с которой мы в тот вечер выступали на одной сцене. Увидел нас, мы вроде показались ему интересными, и он к нам обратился. Мы понимали, что нам надо выдать какое-то звучание и продавать его, решили хотя бы сделать кассету – и один раз сняли студию. По о-очень низкой цене. И вот теперь у нас была 16-канальная бобинная запись, но мы не знали, что с ней делать. И это большое везение, что в тот момент к нам пришли с таким разговором.
Сколько экземпляров «TO SEARCH» (релиз от 10.1986) вам удалось продать?
Примерно две тысячи. Хорошо разошлось. Не помню, допечатку пришлось делать или нет. Кажется, да. Но мы помним только про две тысячи. [??] У меня у самого этой пластинки нет.
Гонорары шли[[, жить можно было]]? [«Gyara», от «guarantee» – фиксированная такса за появление/выступление]
Нет, не шли. Только pay, и то еле-еле. [??? Не понимаю этот момент про деньги. В интернете вообще написано, что «pay» – это «зарплата.» Или он так отвечает потому, что «gyara» – это типа громкое слово, относящееся к знаменитостям ?「ギャラは入ってきた？」「それは入ってこなかったです。やっとペイしたくらいだったから。」] Когда вышел альбом «HURRY UP MODE» (релиз от 04.1987) – тогда уже да.
Но, судя по рассказам, дела пошли хорошо.
Это потому что мы постоянно играли лайвы. Тогда же в Токио приезжали мои знакомые и тоже [играли в группах], но они в итоге отчаивались. У них что-то хорошо получалось на другом пути, и они там и оставались. И подработка в магазине одежды, например, становилась основным занятием. А мы думали, что так точно дело не пойдет – хотя бы просто из упрямства. И выступали во всех лайвхаусах, которые давали такую возможность. В красивых-то лайвхаусах нам играть не удавалось – типа Eggman, например. Туда, где пахло мейджором, нам было нельзя. (Смех.) То, что делают люди из мира, связанного со взрослыми, как бы полупрофессионального – это было нельзя.
А продолжать вы могли благодаря тому, что постоянно привлекали на лайвы аудиторию?
Да нет, ну с этим очень тяжко было, конечно. Из своего кармана выкладывали. Ведь бывало, что зрителей приходило ноль. Ноль, двое, вот так. А чтобы выступить, например, в ACB Hall-е, надо было заплатить 20 тысяч иен. Нам давали 50 билетов, и гонорар платили согласно тому, сколько продадим. [? ５０枚チケットをもらって、売った分がギャラになるんですね。] Если не продадим ни одного – все равно можем выступить, если заплатим 20 тысяч. Хорошо было выступать первыми: даже если не продашь билеты, будут зрители, которые пришли на следующие группы – но вот однажды мы выступали последними. Перед нами была группа, в которой выступали студенты университета, на них пришли больше 60 человек друзей и зажигали, но как только группа номер два закончила – все вдруг берут и уходят. Не успели мы сказать «ааа, какой кошмар, все уходят» – как вдруг оказалось, что осталось ровно два человека. Видимо, это была парочка. Когда мы начали играть, всё так бодро пошло, что они и хотели уйти, но не смогли. (Смех.) Так мы и выступили, для них двоих. Я бы хотел снова с ними встретиться.
Руки не опускались?
Надо было терпеть, чтобы не опускались – так я думал. Ведь были же такие группы, как BOOWY и Rogue. У BOOWY был лайв в Shinjuku Loft'е и в Live Inn, и в «Шибуя Кокайдо» они зажгли. Rogue, когда дебютировали, тоже вместо «Янэуры» стали устраивать лайвы в Loft'е и Live Inn. Это, конечно, стимулировало. Как бы «если делать, то получится». Понимали, что все равно надо стараться изо всех сил. И хотя до последнего времени мы были бедняками (смех), но неуклонно шли вперед. Дело просто в характере. В лайвхаусах не бывает таких людей, которые играют и думают: «[То, что я делаю,] никуда не годится».
Становилась ли повседневная жизнь лучше по мере того, как аудитория увеличивалась?
Да вообще не менялась, абсолютно.
А какая была квартплата там, куда вы переехали после беседы с земельным спекулянтом?
В то время мы уже получали определенную зарплату. Нас с Ани было двое. Кажется, платили 60 тысяч иен – потому что там была ванна. Роскошь несусветная. (Смех.) Вот это меня радовало. Но сама жизнь абсолютно не изменилась. Даже когда мы дебютировали.
В какой момент стало ясно, что у вас есть реальная возможность стать профессионалами?
Хм-м… Когда там был концерт в Live Inn? В июне 87-го? Тогда объявили о дебюте на Victor. А говорить об этом стали еще раньше.
А когда на ваши лайвы стали приходить люди из рекорд-компаний?
После лайва в «Тошима Кокайдо» (04.87) – вот после него стали приходить.
То есть этот первый концерт в сидячем зале стал ключевым.
Ну да, хотя это было приключение. Стратегическую операцию со стикерами провели именно тогда. Участники, стафф – все клали в карманы стикеры «Феномен Бактик» и шли их повсюду расклеивать. По ним вполне можно было определить наш маршрут. (Смех.) Очень глупо, конечно. Сразу можно вычислить преступников. Ведь последнее объявление мы наклеили на электрическом столбе, который стоял прямо перед нашим домом. (Смех.) В общем, куда бы мы ни пошли, везде их наклеивали. Даже на станциях.
В «Тошима Кокайдо» был аншлаг?
Почти. Там же два яруса, по-моему? Просто верхний ярус закрыли. Но ведь были разговоры, что мы и нижний-то даже наполовину не сможем заполнить. И еще у нас впервые вышел альбом на CD. Наверно, такого раньше не было – чтобы инди-группа выпустила CD.
А у тебя был CD-плеер?
Нет, не было. (Смех.) Но несмотря на это – сделали диск, который никто из участников не мог послушать. А после этого прошел наш первый тур по всей стране. Мы сами звонили в региональные лайвхаусы и договаривались о выступлениях. Но примерно тогда же про нас стали писать в таких журналах, как Takarajima и DOLL, нас стали сразу узнавать, так что в каком-то степени это было легко. Но всё было кое-как. Мы, например, ночевали в лав-отелях. Таких, где платишь тысячу иен за ночь.
Туда разве пускают, если одни парни?
Пускают. Просто там специализировались на группах, которые приезжали в этот лайвхаус. Еще у нас была машина для перевозки оборудования, всё как у больших. За рулем был то Аччан, то стафф – по очереди. Но зрителей совсем не было. Выходим – а там сорок человек… да и сорока-то не было.
Сколько вам поступило предложений на профессиональном уровне?
Да были предложения. Четыре, кажется. Нынешним группам необыкновенно везет. А в то время большие рекорд-компании не позволяли самостоятельно играть на инструментах.
А-а, на дебютном альбоме?
Да. Они заранее нам об этом говорили. Так что мы выбирали только из тех, где можно было по-настоящему играть самим. И вот, спасибо им – благодаря этому нас в пух и прах разносили во всех журналах: типа, «никогда в жизни не слышали групп, которые настолько плохо играют». (Смех.) Так потрепали, что живого места не оставили.
А-ха-ха-ха. (←Знаю конкретно, о чем он говорит?) [?] Значит, все решилось во время выступления в Live Inn.
Все было улажено еще до того дня, а на лайве мы просто сделали объявление.
А после дебюта повседневная жизнь изменилась?
Загруженность стала адская. Обычно выпускаешь релиз – и едешь в тур, правильно? А у нас туры вообще не были с этим связаны. Ужаснее всего было после выхода JUST ONE MORE KISS. Мы вернулись из Лондона – и отправились в тур по предыдущему альбому, хотя только что записывали другой. Стало вообще ничего не понять. То есть как сказать… Мы были так загружены, что даже в таких вещах стало не разобраться.
Кстати, какая у тебя была первая зарплата?
Сколько же там было… И ста тысяч иен не было, по-моему. Но я тогда еще жил вместе с Ани. Переехал, когда уже вышел TABOO. Самостоятельная жизнь у меня началась буквально перед самым лайвом в Будокане (01.89).
Лайв в Будокане – он ведь наверняка давал ощущение покоренной вершины?
Абсолютно об этом не думал. Было не до того, чтобы о таком размышлять. Загруженность ужасная. Как успели альбом выпустить – непонятно. А в июне еще и SEVENTH HEAVEN вышел. Репетиции, интервью, запись – всё одновременно. Причем в самые ужасные времена рекламная кампания проходила одновременно с туром. Мы уже вообще переставали соображать. Даже голову помыть реально было некогда. (Смех.) Само собой, мы в то время совсем не развлекались. Не до развлечений было.
И когда же появилась возможность немного выдохнуть?
Во времена «Aku no Hana». [И] тогда, значит, случилось вот это самое с Имаи-саном. [? あれは、だから、イマイさんのあれがあったから。То есть по такой формулировке выходит, что случившееся с Имаи было следствием появившегося досуга, а не его причиной? Или как?] Удалось немного привести себя в норму. Я думаю, что до этого, конечно, был самый не пойми какой период. Такой период, когда приходилось терзаться вопросом, каким же образом лучше продавать рок-музыку.
Рекорд-компания тоже терзалась?
Мне кажется, ни журналам, ни рекорд-компаниям, ни нашему офису это было непонятно. Как лучше – впасть в чистый фанатизм [? マニアックになっていくのか] или делать всё как айдолы? Это была эпоха, когда такие фразы, как «но [[мы]] же рокеры» – они еще не были в ходу. Я думаю, потому всё и шло вразнос. Мы даже давали интервью журналу Myojo, например. В целом, мне кажется, это было такое время, когда у публики складывалось о рок-музыке такое мейджор-впечатление, за которым сами музыканты не могли поспеть.
Вот BOOWY и Rebecca прославились, а рекорд-компании заметили, что рок может приносить деньги, и такие – «а ну-ка, давайте продавайте!»
Да, вот правда же? Но музыканты за этим абсолютно не поспевали. И с интервью разве не то же самое? Хотя бы даже не выходило никакого альбома – организовывали интервью. «Вы любите дыни?» – только такие вопросы и задавали. (Смех.) Или иногда печатали, будто бы мы говорили «да ваще, блин!» [«~da ze!»], хотя мы не говорили. (Смех.) Наверно, тогда так было со всеми группами-дебютантами. ///Причем люди из отдела рекламы еще умудрялись ссориться с людьми из отдела продюсирования. Но в целом взгляды у них совпадали [?よく宣伝の人と制作の人がケンカしてましたもん。でもどっちの意見も合ってるんですよね。].//// Так что ничего не поделаешь: приходилось совмещать рекламные кампании с записью. Просто до смешного. Я во время микширования ставил автографы – сижу, расписываюсь, а мне говорят: «Прибавьте темп, пожалуйста». (Смех.) Ну, это как-то, конечно…
Теперешние группы должны быть благодарны тогдашним. Вы им проложили дорогу.
Наверное. Но я думаю, что тяжелее пришлось тем, кто был до нас. Когда чем-то занимаешься, – в группе, на музыкальной сцене, – в любом случае взрослеешь, развиваешься. Такое ощущение.
А потом в повседневной жизни дела пошли благополучно?
Ну, как бы – если [рабочий] цикл начинает идти хорошо, то и всё остальное тоже. И встречи с людьми, и что угодно. Да и постарше немного стали. Да, есть такое. Но вообще невозможно поверить, что вроде как уже 10 лет прошло. Ужасно быстро. Думаю, что обязательно будем еще стараться.
__________________
сканы: martinkadp
]
]
]
